Stfw.RuНа президентских выборах в Молдавии обработали почти 100% бюллетеней. Первый тур прогнозируемо победителя не выявил, но результаты оказались достаточно неожиданными: лидер пророссийской Партии социалистов Игорь Додон уверенно занял первое место, лишь немногим не дотянув до порога в 50%.
Теперь во втором туре противостоять ему будет экс-министр просвещения Майя Санду, кандидат с совершенно противоположными взглядами. Ей будет сложно: она отстает от лидера на 10%.
А ведь еще недавно социологические опросы не обещали социалистам столь радужных перспектив. Да, лидерство Додона в первом туре прогнозировалось, но вот разрыв должен был быть минимальным, чтобы уже на втором этапе гарантировать триумф Санду.
Дело в том, что после «революции» 2009 года на всех парламентских выборах пророссийская политическая сила набирала больше всех голосов (сначала это были коммунисты, затем коммунисты в связке с отколовшимися социалистами), но прорумынские силы договаривались и в итоге формировали коалицию.
К первым за последние 20 лет президентским выборам ситуация несколько поменялась: в рядах «унири» наметился раскол в связи с масштабными протестами 2015 года.
Часть провластного истеблишмента поддержала народные требования и стала жестко критиковать правительство за коррупцию, развал экономики, олигархизацию в пользу влиятельного бизнесмена Влада Плахотнюка.
Оба лидера президентской гонки, что Додон, что Санду, вышли на нее как оппозиционные кандидаты. Однако все изменилось за неделю до выборов. По указке олигарха Плахотнюка его прямой протеже, бывший спикер парламента Мариан Лупу снял свою кандидатуру и публично поддержал Санду.
Но, как показали результаты, это дало обратный эффект – оттолкнуло от Санду тех, кто принимал участие в прошлогодних протестах или поддерживал их.
Полученный разрыв в 10 процентных пунктов весьма велик и, как показывает мировая практика, редко преодолим. Тем более для безоговорочной победы Додону достаточно будет увеличить свой результат всего на несколько процентов, что не составит проблемы, учитывая обычную мобилизацию электората перед вторым туром.
Но даже если просто прикинуть электоральную арифметику, то следующий за лидерами журналист Дмитрий Чубашенко, набравший 6% голосов, идеологически ближе скорее к Додону, чем к Санду.
Потенциальные же союзники Санду – Юрий Лянкэ и Михай Гимпу – на двоих не набрали и 5%. Следовательно, пополнить свой электоральный запас Санду во втором туре будет попросту нечем.
Приход к власти Додона может кардинально изменить внешнеполитическую ориентацию страны.
Впрочем, в новейшей молдавской истории уже был пример с коммунистическим президентом Владимиром Ворониным, который пришел к власти с обещаниями привести страну в Союзное государство России и Белоруссии, а закончил в качестве умеренного евроинтегратора.
Но Додон – не Воронин, да и настроения в молдавском обществе направлены скорее на Восток, а не на Запад.
Есть другая проблема – ограниченность президентской власти. Молдавия – фактически парламентская республика, где президент почти ничего не решает.
Но специфика политической культуры постсоветского пространства априори делает всенародно избранного президента определяющей фигурой во внутренней политике. Так что возможность реализовать свои предвыборные обещания у Додона будет. Было бы желание.
А России выполнение этих обещаний было бы очень кстати: референдум по денонсации Ассоциации с Европейским союзом и интеграция в Евразийский союз, признание Крыма российским, переформатирование Молдавии в федеративное государство с Гагаузией и Приднестровьем как равными Кишиневу автономными субъектами.
Защита русского языка, культуры, православия, уголовное преследование за прорумынскую и антигосударственную деятельность. Вот с чем шел на эти выборы Додон и вот чем он привлек большинство избирателей.
В случае реализации этих программных пунктов текущая кампания может стать – без шуток – революционным событием для европейской геополитики.
Во-первых, Россия получит союзное государство прямо на границах с ЕС. Во-вторых, значительно пошатнутся позиции Украины, которая получит на границе не только враждебное Приднестровье, но и враждебную Молдавию. В-третьих, выборы покажут Брюсселю и Вашингтону, как за счет реальных демократических механизмов и в постсоветской стране к власти могут прийти евроскептики.
Стоит ли доверять предвыборным обещаниям молдавского политика?
Так уж вышло, что с Игорем Додоном мы знакомы лично. В 2013 году осенью я брал серию интервью у целого ряда пророссийских и государственнических политиков относительно Ассоциации с Евросоюзом, которую Молдавия, как и Украина, готовилась подписать накануне. Со многими из них у меня сложились доверительные отношения. Некоторые из них уже ушли с политической сцены, другие, напротив, заняли в ней центральное место.
Додон тогда руководил малоизвестной Партией социалистов, у него было лишь несколько депутатов в парламенте и несколько – в кишиневском горсовете. Уже через год, впрочем, социалисты одержали победу на парламентских выборах и получили самую крупную фракцию в законодательном органе – и я тоже присутствовал в Кишиневе в те дни и посещал офис Партии социалистов.
Что мне запомнилось из беседы с ним: он понимал необходимость построения идеологической партии, а не партии имени себя. По сути, Додон отдавал себе отчет: голосовать молдаване будут за идею сближения с Россией, а вот остальное – уже заслуга непосредственно его как политика.
Пока Додон со своей задачей справился, и сомнений, что 13 ноября победу одержит именно он, практически не возникает. Кто знает, может, скоро мы с ним увидимся снова.
В конце концов, кому, как не Додону, снять запрет на въезд в Молдавию, который тамошние спецслужбы объявили автору этих строк незадолго до моего ареста их украинскими коллегами?
