Stfw.RuМарина Харькова: О чём говорить будем?
Валентин Филиппов: Будем говорить о том, что происходит. Потому, что никто не знает, что происходит. Некоторые говорят: — «Слушайте Басурина». Но добавляют: — «А неофициально — читайте фронтовые сводки Харьковой Марины».
Марина Харькова: Знаешь, я тоже не истина в последней инстанции. Моя инфа очень обрывочна, очень сдержана…. Ты же ещё не пишешь ничего, я надеюсь?
Валентин Филиппов: Я вырежу потом. Что значит «Не пишешь»?
Марина Харькова: Боже мой, какой ужас. Ладно, давай, начинай.
Валентин Филиппов: Мы уже начали. Что происходит, что с Коминтерново? Известно что-то? Украина только что отчиталась, что взяли.
Марина Харькова: Дело в том, что нельзя сказать, как было. Позиции наши под Коминтерново нами отбиты уже давным-давно. Просто там, в направлении Широкино и Лебедино, очень знаковые силы противника. Там они сформировали, я понимаю, бронекулак для того, что бы окончательно ту часть Новоазовского района, которая принадлежит ДНР, зачистить. И начать, конечно же, с Коминтерново.
Насколько известно, утром там была достаточно серьёзная атака карателей. И проводится она и здесь, и в Коминтерново, она везде проводится по одной схеме. Это серьёзная артподготовка из всех видов оружия, и реактивная, и ствольная артиллерия, это отключение всех видов связи, для того, чтоб у бойцов не было никакой возможности координироваться друг с другом, тем более, вызывать подкрепление. То есть, использование систем радио-электронной борьбы ВСУ.
После того, как они проводят артподготовку и глушение связи, начинается сама атака силами нескольких подразделений. Где-то больше, где-то меньше. Когда идёт бой, сами очевидцы не могут сориентироваться, сколько на самом деле. Потому, что под прикрытием бронетехники, кто там считает? Когда идут БМП, идут танки. За ними идёт пехота, определить, сколько там людей идёт в атаку, на самом деле, тяжело. Бой есть бой. Кто там будет разбираться.
Насколько я знаю, атака на промзону, это перескакивая с Коминтерново, когда происходила атака ВСУ на промзону, то это было около трёх батальонов. Это достаточно большие силы.
Сейчас уже известны новые данные, о том, что при раненых укровских солдатах был найден такой препарат психотропного действия. Это уже совершенно точно. И они были им накачены. Видимо, что бы повысить какую-то злость, убрать страх. Я не могу сказать, насколько это было массово, но это было у тех раненых, которые в районе промзоны.
Валентин Филиппов: Марина, ты так и не ответила на вопрос. Вот только что в новостях украинских сообщили, что «освобождено Коминтерново и полностью находится под контролем освободителей, законных властей, украинских, демократических». Есть об этом информация или нет?
Марина Харькова: На 10 часов оно наше. Но у нас ситуация меняется, ты получаешь информацию, и она уже через полчаса устаревает.
Валентин Филиппов: Что с Михаилом Толстых? С легендарным Гиви.
Марина Харькова: Он жив. Я понимаю злобу и ненависть украинских СМИ, которые хотят наших героев преждевременно убить или ранить, но, на самом деле, Михаил жив.
Знаю, что, к сожалению, подразделение «Сомали» понесло невосполнимые утраты. Погиб Консул. Мальчик Антон. Единственный сын в семье. Это жуткая трагедия. Это, действительно, наш герой. Я очень сочувствую и командирам, и, конечно же, семье. Я не представляю, как они. Зная, что мальчик вчера ушёл в бой, и сегодня его уже нет.
Несколько раненых в подразделении «Сомали», находятся по больницам. У них пулевые ранения, осколочные. Но уверена, что в подразделении у Гиви есть достаточно военных, которые смогут более точно рассказать на эту тему. Я, как бы, не уполномочена говорить ни от лица Гиви, ни от лица его подразделения, самого боевого у нас в городе.
Валентин Филиппов: Что с Авдеевкой? По вашей информации.
Марина Харькова: У меня совершенно чёткая информация по Авдеевке. Очень много у каждого дончанина друзей, родственников, которые сообщают о том, что происходит там.
Якобы армия ДНР перешла в наступление, — как написали укроСМИ, конечно, это не соответствует действительности. Наши подразделения выполняют Минские соглашения. Они не являются штурмовиками. Тем более, они не будут подвергать опасности жизни мирных.
Речь идёт о том, что обострилась ситуация в промзоне, началась артиллерийская дуэль, украинцы пытались подавить сопротивление, чтобы зачистить промзону от наших сил. И отрапортовать о великих победах.
На самом деле, это было сорвано. Наши стояли насмерть. Оказали ожесточённое сопротивление. Действительно, шли кровопролитные бои. И нельзя сказать, что ситуация была ровная. Позиции менялись, от каких-то приходилось отходить. Потом они отбивались.
По последней информации, наши позиции остались нашими. Статус-кво восстановлен.
И когда говоришь, что получается отодвигать противника на определённое расстояние, это относится далеко не ко всем позициям, и говорить напрямую, что удалось сломить сопротивление врага, говорить это в открытую, к сожалению, нельзя.
Но на некоторых участках фронта ситуация была в нашу пользу, пусть незначительно, но перелом был.
По поводу Авдеевки, продолжу свою мысль, в Авдеевке сейчас происходит принудительная эвакуация мирных жителей. По сообщениям очевидцев туда заходят новые подразделения ВСУ. На помощь 71 бригаде ВСУ. Приходят также и националистические подразделения. Другие бригады. Пытаются сейчас усилить свою группировку в Авдеевке. Также люди видели колонну с бронёй. И танки, и самоходные артиллерийские установки. Совершенно ясно, что вывоз жителей производится с целью забить город войсками. И, я думаю, продолжить развивать наступление в сторону Донецка.
Люди, разумеется, очень сопротивляются, потому, что с 2014 года нам известно, как поступают «воины света», так называемые «одвичные лыцари», как их назвал Порошенко.
Они размещают артиллерийские установки в черте города, они занимаются неприкрытым мародёрством, они унижают и бьют мирных жителей. Если квартира, так или иначе, освобождена, или если частный дом освобождён, на нём не останется даже батарей. Вынесено будет всё. То, что нельзя вынести, будет изгажено. Они относятся в Авдеевке к жителям, как к людям второго сорта. Поступают, действительно, как немецкие оккупанты. Поэтому, жители Авдеевки, конечно, сопротивляются эвакуации, кто может.
Кто могут уехать и хотят уехать, у них возникают большие проблемы с тем, что в городе нет света, прерывается телефонная связь вследствие того, что она глушится средствами радио-электронной борьбы. Нет бензина. Возникают пробки на выездах.
Всё это очень плохо отражается на наших людях. Люди живут в Авдеевке, такие же, в общем, дончане, как и мы.
Я бы хотела, чтобы ждали, жили, были здоровы. И чтобы их минула тяжкая участь. Потому что мы понимаем все города, что находятся на линии соприкосновения. Мы знаем, что такое боевые действия, когда ты находишься на пике жёстких обстрелов. В эпицентре ужаса. Дети плачут, нет никаких средств связи, ты не понимаешь, где линия фронта, потому, что она у нас не сплошная. Всё это очень тяжело, и это последствия полномасштабной, жуткой войны.
Валентин Филиппов: Руководство Республик всё время говорит: «Мы соблюдаем и будем соблюдать Минские соглашения, нет альтернативы».
А украинцы всё время хвастаются наступлением. Там, вообще, Минские соглашения не упоминаются. Нет никаких разговоров, что «давайте соблюдать». Если раньше они их трактовали по-другому, то сейчас они их даже не упоминают.
Не напоминает ли ситуация, что одна из сторон просто вышла из Минских соглашений? Не просто тайком вышла, а …
Марина Харькова: Фронтом войны. Да.
Валентин Филиппов: Ну, да. Вот сейчас, по большому счёту, Украина радуется «успешному наступлению на бандитские оккупированные территории».
Марина Харькова: Что касается военных действий, то можно часы посчитать, когда тишина. Всё остальное время — боевые действия, так или иначе, велись. Это было, когда бились за считанные метры территории. Или как сейчас, когда широким охватом с нескольких направлений. На Светлодарской дуге и на Южном фронте, и на Северо-Западном украинцы пытаются захватить как можно большую территорию. И идут достаточно серьёзными силами. А не какими-то ДРГ, которые заходят, пытаются укрепиться, отстреляться. Сейчас картина войны у нас изменилась.
Это говорит о том, что Украина, как не соблюдала, так и не соблюдает. Она и изначально говорила: «Мы их соблюдать не будем». Жёстко гнёт своё. Как какой-то из политологов сказал чётко: — «Это наше государство, мы будем творить тут всё, что захотим». Вот что хотят, то они и творят.
По большому счёту, политического укорота им нет. То есть, военное сопротивление оказывается. Местами оказывается более, чем успешно. Потому, что если не оказывать никакого сопротивления, то переговариваться будет не с кем. Мы все погибнем. О чём договариваться, если Донбасса не будет?
Политически не были устроены или прописаны те или иные рогатки или меры для несоблюдающих эти соглашения. По какой причине нет этого механизма, который бы тормозил ту же жестокость и уровень преступности киевской агрессии, я не знаю. Возможно, это какой-то недочёт.
Но любая безнаказанность порождает преступление. Если жестокому маньяку дать напиться крови, он не насытится. То же самое сейчас демонстрирует украинская хунта, Порошенко, Аваков и вся их клика.
Потому, что они гнут свою линию. Линию на подавление, чтобы Донбасса, в принципе, не существовало. Как болезненной для них зоны, которая им мешает установить диктат, террор и фашиствующий порядок в стране.
Валентин Филиппов: Немножко не согласен. Я думаю, что если бы Донбасса у них не было, пришлось бы его придумать. Хорошая отмазка на все случаи жизни.
Марина Харькова: Ну, хорошо рассуждать, на самом деле, о всяких договорённостях и их срывах, когда ты не живёшь внутри войны третий год и не видишь перспектив. И кругом люди без ног, без рук, тяжело травмированные, кладбища растут не по дням, а по часам, в прямом смысле этого слова. И когда это количество боли, страданий умножается. И при этом ты понимаешь, что это не прекратится послезавтра.
Потому, что третий год войны, если сравнивать с Великой Отечественной, то за три года советскими войсками было достигнута масса побед. И под Сталинградом. И блокада Ленинграда снята. В то время, как у нас ни блокада не снята, ни линия не сдвинута. И никаких крупных побед после Дебальцево.
Это плохо влияет на психологическое состояние людей.
Нужно отдать должное невероятной стойкости, мужеству, человечности, но люди потеряли принцип справедливости, принцип воздаяния за преступление. Они очень хотят, чтоб все преступники-убийцы были наказаны. При чём, когда я в российских СМИ слышу: — «Начали карательные батальоны», позвольте, какие «карательные батальоны»? Практически все погибшие в промзоне, — это бойцы 72 аэромобильной бригады. Призывники, мобилизированные, контрактники.
Речь о том, что ВСУ воюет против нас так же и гораздо чаще, чем карательные батальоны. Нет между ними никакой разницы.
Как наказаны эти преступники?
Хорошо в СМИ объявлять, что «каратель такой-то, устроил зверский обстрел города». И что дальше? Если война продлится ещё пять лет, то эти каратели могут спокойно умереть своей смертью, не дождавшись человеческого суда, какого-то порицания, наказания, в виде больших сроков по военному трибуналу.
Валентин Филиппов: Марина, огромное Вам спасибо. Держитесь там.
Марина Харькова: Мы всё равно победим. Нашей стойкости будут завидовать враги. А друзья нас всегда поддержат. Что бы ни случилось.
Победа будет за нами, будем стоять насмерть.
Валентин Филиппов: Спасибо, победы нам всем.
