Stfw.RuУважаемые дамы и господа,
Сегодня мы провели обстоятельные переговоры с моим французским коллегой Министром иностранных дел и международного развития Франции Ж.-М.Эйро.
Обсудили ход подготовки намеченного на 19 октября визита Президента Российской Федерации В.В.Путина во Францию. Рассчитываем, что итоги визита придадут дополнительный импульс отношениям между нашими странами. Франция – наш традиционный и давний партнер, и мы уделяем особое внимание качеству отношений с этой страной.
Основное внимание мы посвятили обсуждению ситуации в Сирии и вокруг нее. У нас вызывает обеспокоенность текущая ситуация в этой стране. В Москве и Париже озабочены продолжающимся насилием, сохраняющимися проблемами с гуманитарным доступом к нуждающемуся населению. Мы с французскими партнерами тесно взаимодействуем по сирийской проблематике в двустороннем формате, по линии ООН, в ее Совете Безопасности, в рамках Международной группы поддержки Сирии (МГПС) и созданных этой группой целевых подгрупп по прекращению огня и решению гуманитарных вопросов. Позиция Франции по сирийской проблематике, как и в целом по ситуации на Ближнем Востоке и Севере Африки всегда представляет для нас интерес.
Россия выступает за скорейшее мирное и справедливое решение кровопролитного сирийского конфликта. В качестве главных задач, как постановил СБ ООН, мы видим полное искоренение террористической угрозы на территории Сирии, улучшение гуманитарной ситуации, скорейший запуск политического процесса. Конечно же, все это предполагает обеспечение устойчивого прекращения огня.
При этом мы хотим, чтобы борьба с терроризмом велась по-настоящему коллективно, на прочной основе международного права. Как вам известно, чуть более года назад Президент Российской Федерации В.В.Путин на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке выступил с инициативой формирования широкого антитеррористического фронта. Мы в то время предлагали свое сотрудничество всем государствам, и, Франция была одной из первых. Об этом еще осенью 2015 года договаривались наши президенты.
Сегодня мы обсудили ситуацию вокруг российско-американских договоренностей, работа над которыми продолжалась, по сути дела, весь нынешний год и 9 сентября завершились согласованием комплексного пакета документов. Россия сделала все от нее зависящее, чтобы эти договоренности начали реализовываться на практике. К сожалению, пока это не получается. Американская сторона на данном этапе вместе со своими союзниками по той коалиции, которую сформировал Вашингтон, еще не может обеспечить отделение умеренной оппозиции от террористов из «Джабхат ан-Нусры». В то же время хотел бы сказать, что свою часть договоренностей Россия и власти Сирийской Арабской Республики готовы выполнять. Это касается, в том числе, обеспечения прекращения огня, которое нарушалось незаконными вооруженными формированиями, и гуманитарного доступа, прежде всего по дороге «Кастелло», в полном соответствии с российско-американскими документами. Здесь также оппозиция не может обеспечить отвод своих сил, как это готово сделать правительственное подразделение. От этой важной гуманитарной артерии зависит ситуация гражданского населения в Алеппо.
Мы сожалеем, что наши американские коллеги объявили о приостановке двусторонней с нами работы по Сирии. Обратили внимание, что многосторонние форматы они вынесли за скобки своего решения и готовы их использовать.
По нашим сведениям сегодня в Женеве планируется провести заседание двух целевых групп по прекращению огня и по гуманитарному доступу, которые были созданы МГПС. Мы полностью согласны с тем, что необходимо обеспечить контроль и мониторинг за соблюдением режима прекращения боевых действий. Это часть российско-американских договоренностей. Уверены, что без каких-либо дополнительных усилий, выполнение этих договоренностей может положить конец столкновениям и обеспечить доступ гуманитарной помощи населению в Алеппо и в другие места на территории САР. Все хорошо знают, и это записано в решениях СБ ООН, что прекращение огня, режим прекращения боевых действий никогда не распространялся и не будет не распространяться на ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусру» и тех, кто слился с этими террористическими организациями.
Мы рассказали нашим французским коллегам, что Россия предпринимает постоянные усилия по облегчению гуманитарной ситуации в Сирии, в том числе в Алеппо, и на регулярной основе осуществляет поставки гуманитарной помощи в конкретные пункты. Мы убеждены, и здесь, как я понимаю, у нас нет расхождений с нашими французскими коллегами, что нет альтернативы реализации решений СБ ООН, запуску политического процесса, который должен опираться на взаимоуважительный, всеохватный, без предварительных условий межсирийский диалог. Нет альтернативы и параллельному обеспечению режима прекращения боевых действий, расширению гуманитарного доступа и, конечно же, повышению эффективности борьбы с терроризмом.
Хотел бы также сказать, что вчера разговаривал по телефону с Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини, в ходе которого мы подтвердили с обеих сторон, что каждая из этих задач, поставленных СБ ООН, должна осуществляться независимо от того, какие предварительные условия та или иная оппозиционная группировка может выдвигать. Мы не должны быть заложниками капризов тех, кто «на земле» решает свои конъюнктурные задачи. Знаем мы и о том, что ЕС сформулировал гуманитарный план по Алеппо. Видели этот документ. Считаем его вполне заслуживающим обсуждения и поддержки. Отмечаем, что в ответ на обращение Евросоюза сирийские власти дали согласие на открытие гуманитарного офиса ЕС в Дамаске.
Когда мы с Министром иностранных дел Франции Ж.-М.Эйро начали наши переговоры, поступило сообщение о том, что спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура выступил с новой инициативой, которая нацелена на нормализацию ситуации в Алеппо, прекращение боестолкновения и устранение причин продолжающихся боевых действий. Мы заинтересованы в том, чтобы подробно изучить эту инициативу. Как только она поступит, будем к этому готовы.
Наши переговоры сегодня были полезными. Мы говорили о той инициативе, соответствующий проект которой Франция внесла в СБ ООН. Мы будем готовы над этим текстом работать, исходя из упомянутых мной принципиальных подходов, закрепленных в российско-американских договоренностях и, конечно же, с учетом решений, принятых СБ ООН и МГПС, которые нельзя предавать забвению.
Благодарю Министра иностранных дел Франции Ж.-М.Эйро за сотрудничество.
Вопрос (адресован обоим министрам): Соответствует ли проект французской резолюции СБ ООН о прекращении боевых действий в Алеппо требованиям Москвы об отмежевании умеренной оппозиции от террористов? Какие пункты, на Ваш взгляд, требуется изменить, чтобы Россия поддержала этот проект? Какую форму ответственности следует внести в проект резолюции для нарушителей РПБД? Кто должен определять, когда и кто этот режим нарушил? Будет ли для этого создан специальный механизм?
С.В.Лавров: Мы изучаем этот проект. Рассчитываем, что наши идеи и поправки, которые мы после нашей сегодняшней встречи дополнительно передадим французским коллегам, будут самым внимательным образом рассмотрены и учтены. В этих поправках есть предложения, которые предполагают выдвижение от имени Совета Безопасности ООН требований отмежевания умеренной оппозиции от «Джабхат ан-Нусры». Эти требования были сформулированы в рамках МГПС и в тех документах, которые мы согласовали с американцами. Я не думаю, что Россия в этой ситуации сможет пойти на какое-либо смягчение соответствующих формулировок, которые уже были одобрены.
В отношении того, какие пункты требуется изменить. Это достаточно продолжительный разговор. Он должен проводиться между экспертами. Такие консультации в Нью-Йорке начинаются. Какую форму ответственности следует ввести для нарушителей РПБД? Механизм выявления нарушителей уже создан МГПС, когда она сформировала две целевые подгруппы: одну по гуманитарным вопросам, а вторую по наблюдению за прекращением огня. Она такой механизм достаточно подробно расписала на основе тех предложений, которые внесли Россия и США. Если я не ошибаюсь, то резолюция 2268 СБ ООН одобрила такой механизм. Мы считаем, что нужно его максимально использовать. До сих пор страны-члены МГПС, а все они в соответствии с созданным механизмом имеют право и обязанность срочно сообщать любую информацию о нарушениях прекращения огня с тем, чтобы эта информация подробно расследовалась, до сих пор активности в этом вопросе не проявляли. Сегодня мы призывали наших французских коллег, как мы призываем и других членов этой структуры, пользоваться уже имеющимися возможностями максимально эффективно.
Вопрос (адресован Ж.-М.Эйро): Сегодня распространилась информация о том, что ФРГ рассматривает возможность ввода новых антироссийских санкций с связи с ситуацией в Сирии. Готова ли Франция поддержать такие санкции?
С.В.Лавров: Мы читали о том, что в ФРГ якобы рассматривается возможность ввода новых санкций в отношении России в связи с ситуацией в Сирии. Это, конечно, дело германского правительства, вопрос на совести тех, кто выносит суждения о том, что в Сирии реально происходит. Забавная ситуация получается. Всем хорошо известна ситуация на Украине. Были приняты Минские договоренности, которые не выполняются, а Евросоюз, включая Германию – одну из ведущих стран Евросоюза, принял такую позицию, согласно которой санкции против России будут сняты как только будут выполнены Минские договоренности. Хотя мы все прекрасно знаем, от кого зависит выполнение Минских договоренностей и в чей адрес они содержат прямые требования с указанием конкретных сроков того, что нужно сделать, включая внесение изменений в конституцию, статус Донбасса. Причем статус Донбасса был в этих Минских договоренностях собственноручно написан Канцлером ФРГ А.Меркель и Президентом Франции Ф.Олландом. Но договоренность они не в состоянии выполнить: наши партнёры не в состоянии повлиять на Киев, чтобы он их выполнил, а санкции вводятся против России.
Сейчас Сирия. Есть российско-американские договоренности, которые наши американские партнеры не смогли начать реализовывать, а разговор пошел уже о санкциях в отношении России. Я думаю, что нет нужды объяснять, к чему я клоню. По-моему, ситуация и так очевидна. Очень надеюсь, что, во-первых, возобладает здравый смысл, а во-вторых, возобладает не желание во всем и везде обвинять Российскую Федерацию, а стремление обеспечить нормализацию обстановки в различных регионах мира, в том числе на Украине и на Ближнем Востоке, исходя, прежде всего, из интересов народов, которые там проживают.
Вопрос: Вы сослались на г-на С. де Мистуру, который заявил, что восточные кварталы Алеппо могут исчезнуть до конца года. Сейчас там идет бомбардировка, осуществляемая сирийским режимом и российской авиацией. Что Россия готова сделать, чтобы улучшить гуманитарную ситуацию, чтобы положить конец этой гуманитарной драме на востоке Алеппо? Зачем Вы размещаете комплексы С-300? Я слышала версию, что это для защиты российской базы. Но имеются ли военно-воздушные угрозы для российских баз в Сирии?
С.Лавров: Вы знаете, угрозы для российских ВКС уже были, если вы следили за новостями в течение последнего года. Причем угрозы не только звучали, но были реализованы. С тех пор мы уже давно разместили С-400 на нашей базе в Хмеймиме, чтобы подобных инцидентов больше не произошло. С-300, которые мы поставляем, почему-то вызвали гораздо более громкий ажиотаж в медийной среде. Никто не комментировал поставки С-400. Нам сейчас просто нужно надежно обеспечить безопасность наших военных, ВКС, нашего пункта материально-технического обеспечения в порту Тартус в ситуации, которая пока не успокаивается. Я далек от этой мысли, но вчера я говорил с Дж.Керри по телефону и поинтересовался у него, насколько верны сообщения некоторых СМИ в США о том, что Вашингтон рассматривает варианты нанесения ударов крылатыми ракетами по аэродромам, которые используют сирийские ВВС. Знаете, когда крылатая ракета летит, то, наверное, трудно сразу понять куда конкретно она прицелилась. Поэтому предосторожность все-таки не помешает. Повторю и С-400 и С-300 – это сугубо оборонительные вооружения, которые никому не угрожают.
Точно также, как сейчас сказал Ж.-М.Эйро, что он сюда приехал не с угрозами. Когда мы встречаемся с французами, мы не ждем от наших французских друзей каких-либо угроз. Уверен, что и завтрашняя поездка в Вашингтон, которую анонсировал Ж.-М.Эйро также не будет сопряжена с какими-либо угрозами.
Что касается ситуации в Алеппо. Я бы просил все-таки заботиться о жителях всего города Алеппо, а не только его восточной части. Мы самым серьезным образом воспринимаем то, что сейчас происходит с гуманитарной ситуацией в Алеппо, в том числе в Восточном Алеппо, но не только там. Хотел бы напомнить, что в августе этого года боевики, ведомые «Джабхат ан-Нусрой», наступали на район Рамуса (юго-западная часть Алеппо). В результате они его окружили, и в окружении оказалось более миллиона гражданских лиц. При этом боевики, ведомые «Джабхат ан-Нусрой», перекрыли единственную ведущую в этот район Алеппо автотрассу, и население оказалось под угрозой голода, нехватки продовольствия и топлива. В итоге снабжение этих районов Алеппо вынуждены были осуществлять по грунтовым дорогам, которые не приспособлены для тяжелых грузовиков. Это была очень непростая гуманитарная ситуация. Не помню, чтобы кто-то, в том числе представленные здесь уважаемые СМИ, уделили этой гуманитарной проблеме какое-либо внимание.
Хотел бы подчеркнуть, что мы не делим Алеппо на часть, которую контролирует правительство и на часть, которую контролируют боевики. Мы хотим помочь разблокировать эту ситуацию всеми возможными способами. Конкретный способ, еще раз повторю, был согласован нами с американцами. Он заключался в том, чтобы объявить 72-часовую паузу и отвести на равные расстояния от главной гуманитарной артерии, которая ведет в Алеппо, правительственные войска и подразделения оппозиции. Эти расстояния были согласованы на бумаге российскими и американскими военными, записаны в документе, который был одобрен 9 сентября. Но, когда дело дошло до его выполнения, американцы нам сказали, что они не могут гарантировать, чтобы оппозиция отвела свои подразделения от дороги «Кастелло». Правительство стало было отводить свои подразделения, но оппозиция тут же принялась захватывать освобожденные территории, и все вернулось на круги своя. В ситуации, когда американцы расписались в неспособности добиться отвода подразделений оппозиции, как они обязались сделать, они нам вдруг предложили следующее: давайте не будем добиваться отвода ни правительственных, ни опозиционных сил, пусть все будет как есть, пусть гуманитарные конвои идут в нынешних условиях, а для безопасности они просят Россию разместить на этой дороге своих военнослужащих. Вы понимаете, о чем идет речь? Мы тем не менее сказали, что не то что не хотим одни обеспечивать там безопасность, но предложили делать это вместе с американскими военнослужащими. Нам на это сказали, что это слишком рискованно. Вот такой у нас был гуманитарный обмен мнениями по поводу того, как решать проблемы Алеппо.
Сейчас мы по-прежнему убеждены, что разблокирование дороги «Кастелло» является главной задачей для налаживания беспрепятственного потока гуманитарной помощи. Конечно, необходимо урезонить боевиков, которые контролируют Восточный Алеппо, и громогласно заявляют, что они не пропустят гуманитарную помощь по дороге «Кастелло», периодически ее обстреливая.
Я уже говорил, но, видимо, забывается. Напомню еще раз, 26 августа в очередной раз мы встречались с Государственным секретарем Дж.Керри в Женеве. В этот день с нами был спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура, который сообщил, что есть договоренность с сирийским Правительством и Турцией, что с турецкой территории по дороге «Кастелло» отправляются конвои гуманитарной помощи ООН. Это будет символично, поскольку произойдет в момент встречи руководителей внешнеполитических ведомств России и США в Женеве. Мы были воодушевлены и думали, что это действительно станет очень важным переломным этапом в преодолении гуманитарного кризиса. Но в этот самый момент боевики, которые контролируют Восточный Алеппо, сказали, что они не пропустят этот конвой и будут вести по нему огонь, если он пойдет по дороге «Кастелло». Ооновцы взяли паузу на пару дней, чтобы их уговорить, боевики не уговорились, потом их уговаривали в сентябре, но все безрезультатно. Поэтому, когда мы говорим так эмоционально о том, что необходимо как можно скорее решить гуманитарные проблемы Алеппо, я просто попросил бы (наверняка в ваших досье есть сведения о том, что происходило в те дни, как это происходило, все было публично объявлено) смотреть на все целиком, а не выдергивать какой-то отдельный эпизод, каким бы трагичным он не был.
Насчет спецпосланника Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистуры. Мы ориентируемся на то, чтобы всегда искать какой-то конструктивный шаг. Он сделал заявление. Как я понял Вас, Вы в этом заявлении услышали только одну фразу, что «Восточный Алеппо может исчезнуть через 20 дней». А главное, что он сказал, было направлено на то, чтобы не позволить этому случиться. Главное, что он предложил, как я понимаю (я не читал полностью его заявление, только слышал цитаты), урегулировать эту ситуацию, не просто выдвигать тревожные тезисы, а решить проблему: вывести оттуда боевиков и обеспечить сохранение Восточного Алеппо в том виде, в котором он сейчас управляется местным советом. Повторю, это то, что я услышал, не имея пока возможности прочитать полностью заявление спецпосланника Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистуры. Я думаю, что это предложение, по крайней мере, так как оно звучит, заслуживает самого внимательного рассмотрения.
Вопрос: В Вашингтоне говорят, что если дипломатические методы больше не работают нельзя исключать военного вмешательства, чтобы оказать давление на Россию. До какой стадии вы можете дойти в военной конфронтации с Вашингтоном?
С.В.Лавров: Мы регулярно разговариваем с Государственным секретарем США Дж.Керри. Я уже имел возможность приводить статистику. Сейчас не помню точно, но в этом году было больше 55 телефонных разговоров, около десяти встреч. Я никогда от него не слышал (во всяком случае, в разговоре со мной, я знаю, бывают «утечки»), что у сирийского кризиса есть военное решение. Когда мы создавали МГПС, Россия, Иран и США настаивали на том, чтобы в нашем базовом документе – декларации, принятой прошлой осенью, записать, что сирийский кризис не имеет военного решения. Повторю, тогда за эту формулировку выступали Россия, США, Иран, Египет и ряд других стран. Ее не поддержали несколько членов МГПС. Я не буду сейчас называть эти страны. Но среди них не было США. Соединенные Штаты в лице Дж.Керри твердо выступали за то, чтобы зафиксировать отсутствие военного решения сирийского конфликта. Тогда эта инициатива не прошла. Делайте выводы сами.
Насчет того, что «дипломатия провалилась», то об этом недавно заявил Госсекретарь США Дж.Керри, выступая в Германском фонде Маршалла в Брюсселе. Там прозвучала фраза, что дипломатия не сработала. Сегодня я приводил данные о том, как развивались наши отношения с США и почему пока еще не заработали документы, которые мы согласовывали в течение многих месяцев, тщательно выверяя каждое слово и действие, которое должно будет осуществиться в соответствии с этими документами. Это была не наша инициатива, а одностороннее решение США. Поэтому вопрос о том, почему на данном этапе дипломатия пока не срабатывает, наверное, нужно адресовать США.
Конечно, мы слышали, что в Вашингтоне якобы ведутся разговоры о необходимости воздействовать на Президента САР Б.Асада силой. Есть подтвержденное многочисленными свидетельствами мнение, которое разделяют многие эксперты в России и не только, но и на Западе, в США, что американцы уже посылали силовой сигнал Б.Асаду, когда разбомбили позиции сирийской армии в Дейр-эз-Зоре. Сирийская армия была в этом городе окружена игиловцами уже около двух лет. Вслед за односторонней акцией США и их коалиции ИГИЛ пошел в наступление. Мы никогда не исповедуем теорию заговора, но я просто хочу процитировать слова представителя Пентагона – полковника ВВС США Дж.Томаса. Описывая, что произошло в Дейр-эз-Зоре 19 сентября, он сказал, что это была динамичная цель, поэтому они не планировали намеренный удар. Но они два дня ее разрабатывали. Решение о нанесении удара по этой цели было принято теми, кто эти решения принимают, на основании того, что эта цель была верной и соответствовала всем данным, которые они получили по линии разведки. Поэтому решение о нанесении удара по этой цели было принято не спонтанно. Делайте выводы сами.
Я еще в Нью-Йорке и уже позднее обсуждал этот вопрос с Госсекретарем США Дж.Керри. Он твердо заявляет, что это была однозначная ошибка и ее просто нужно забыть, а не рассматривать как некую новую линию США. Еще раз повторю, что сирийское Правительство сделало довольно резкое заявление о выходе из РПБД именно после этого удара, в результате которого погибло около 80 сирийских военнослужащих, а 150 было ранено. Удар был очень серьезным, он наносился более часа, если он был ошибкой, то об этом можно было бы сообразить чуть раньше. Мы потом убеждали Дамаск, что не стоит так резко реагировать. Мы и сейчас читаем о том, что в Вашингтоне есть желающие применить силу. Это не секрет. Надеюсь, что эти голоса все-таки не возобладают. Мы слышали достаточно взвешенные комментарии официального представителя Белого Дома в ответ на просьбу прокомментировать эти слухи. Мы рассчитываем, что это отражает основную линию, которую проводит Администрация Б.Обамы.
Вчера мы говорили по телефону с Государственным секретарем США Дж.Керри. У нас есть общее понимание, что необходимо продолжать усилия, что мы разделяем общую цель – мирное урегулирование в Сирии. Я полностью согласен с тем, что сейчас только что сказал Жан-Марк, что для этого нужно запускать политический процесс. Кстати, запускать его надо в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН, где говорится, что диалог должен начаться без предварительных условий, должен быть инклюзивным и привести к формированию переходной структуры, которая была бы светской. В английском тексте используется термин «non-sectarian», Жан-Марк сейчас подтвердил это. Рассчитываем, что все сирийские группы согласятся, чтобы Сирия обязательно была светской. Например, Высший комитет по переговорам (ВКП), который был сформирован некоторыми оппозиционерами в Эр-Рияде и поддерживается целым рядом западных стран, включая Францию, ни разу не заявил, что он хочет видеть Сирию светской. В этом смысле меня утешают заверения Жан-Марка, что в переговорах должны участвовать все сирийские группы без исключения. Это наша позиция, потому что некоторые внешние игроки считают, что только ВКП имеет право представлять сирийскую оппозицию, а то и весь сирийский народ.
Как видите, у нас с нашими французскими коллегами общего гораздо больше, чем того, что нас разделяет. Надеюсь, что это нам поможет в Совете Безопасности ООН найти такие формулировки, которые позволят сохранить единство этого важнейшего международного органа.
